Вся наша склонность к оптимизму,
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.
Два дня я пробыл в квартире Риты. Нет, не буду на ней жениться - полный бездарь она на кухне! Пришлось мне похозяйничать на кухне - а ей это очень понравилось. Даже так аккуратно подругу пригасила, мол вот какой у меня жених! Ох и женщины!
Но пора и домой появиться. Рано утром я направился к своему дому. И показавшийся над горизонтом краешек солнечного диска залил все вокруг расплавленным золотом.
Яркое солнце, воздух, наполненный ароматами южных лесов и моря, красивейшая природа – все в пути навевало мысли мирные и светлые, будущее рисовалось безоблачным, как небо над нами. Но... Двигаясь «на автомате», одолеваю последние ступени и останавливаюсь под дверью – полузнакомой, отделанной лакированным, уже потертым деревом, с двумя бронзовыми циферками – «55». Наша квартира. С нее начинается родина… Как меня встретят? Я не совсем ладил с сестрой и мамочкой...
Легко было мечтать, представляя, как ты возвращаешься в детство, да еще с полным набором опыта и знаний, накопленных за долгую жизнь! А в реале дрожь пробирает, колотит всего, прямо… Но гусары идут только вперёд! Это Евгений Иванович!
Подняв руку, я замер, держа палец у кнопки звонка, сглотнул всухую и нажал.
– Я открою! – глухо, едва слышно донесся Настин голос. Улыбка будто сама по себе раздвинула мои губы. Сейчас… то есть в будущем, моя сестра – худосочная дама в возрасте, а тут…
Замок щелкает, дверь приоткрывается – и распахивается настежь. На пороге стоит сестренка – вытянувшаяся за лето, стройная и очень миленькая. А фигурка у неё какая, вся просвеченная солнцем из комнаты. Настя стояла словно голая...
– Жека наш приехал! – радостно запищала Настя.
Порываясь кинуться ко мне, но не решаясь, она заняла руки тем, что захлопала в ладоши. А я обнимаю Настьку и целую, замечая мельком, как ее глаза распахиваются в глубочайшем изумлении.
Не выдержав, девчонка заплакала. Улыбалась мне, кивала, гладила по «целинке» ладошками, а слезы так и катились по щекам. Я чмокнул сестричку прицельно – в ее вздрагивавшие губки и сказал:
– Привет, Настенька! Я приехал. ты такая прелесть стала! Привет, моя ненаглядная...
– Привет… – улыбаясь смущенно, сестричка вытерла ладонью глаза.
А я крепко обнял её и впился в пухлые сладкие губки. Она только приглушённо пискнула и, закинув руки мне на шею, крепко прижалась. Я даже всунул свой язычок ей в ротик, она вся задрожала... Сестрёнка, прелесть какая стала.
- Женчик, я в магазин, мамочка позвонила, в угловом сыр будут давать... Как ты меня поцеловал... Мы с тобой уже друзья...
- А вот тебе мои подарки, Настенька, - я достал из портфеля короткую джинсовую юбку и ярко-синий пуловер. Настя аж запрыгала от радости и стала меня целовать - мы слились в сладком поцелуе. Какая она сладкая! Я совершенно машинально погладил её по попке - упругая какая, просто прелесть. А она и не против! Потом провёл ладонью по бедру, поднимаясь к трусикам - Настя вновь задрожала... Какая у неё горячая шелковистая кожа...
- Женчик, потом, хорошо... Я так рада, что ты вернулся... Спасибо, мне так сладко было с тобой... Поцелуешь меня потом ещё, я так соскучилась... - Настя выскочила в дверь.
Вскоре вернулась мамочка, я только успел принять душ.
– Женечка вернулся! – всплеснула она руками.
– Привет! – говорю и крепко обнимаю ее.Как её полная грудь прижимается ко мне... Какая она классная молодая дама!
Поразительно… Моя мама – молодая и красивая женщина. Натуральная блондинка, и очень даже ничего. Настя в нее пошла – ей только исполнилось 18 лет, а маечку будто два крупных апельсина оттягивают…
Совершенно очевидно, что в молодости мать была диво как хороша. Да и сейчас, немного старше тридцати, на вкус нашего пятидесятилетнего Евгения Ивановича, несмотря на все переживания из-за отца и меня, Анна Павловна выглядела весьма и весьма привлекательно. Высокая, статная, русоволосая. Тонкий прямой нос, чуть удлиненные глаза – видать, где-то среди пращуров затесалась толика степной крови. Да, выглядит она потрясающе! Сейчас я смотрел на неё, просто как на женщину... И тихо так про себя восхищался. А она уже "причастилась", легкий такой аромат вина...
– А папа где? – спросил я, позволяя себя тискать и тормошить. И сам аккуратно обнимая её...
– Скоро должен прийти, у него ж банный день сегодня! - и она неожиданно поцеловала меня в губы, а я вновь притянул её к себе... И мы стали неожиданно так целоваться. как двое любовников. Потом до меня дошло - крепкий аромат вина! Пятница и мамуля в своём отделе хорошенько "причастилась". Как и обычно в каждую пятницу.А предлог её коллеги всегда найдут. Да раз вино и коньяк уже стоят на столе - какой ещё предлог...
И вновь её горячий поцелуй, а я нахально, но очень нежно стал гладить её по груди. Она тихо заурчала, почувствовав моего "орла", который упёрся ей в живот. Но вот нам не стало хватать воздуху и мы прервали наш поцелуй, запалённо дыша.
-Это ты на меня так возбудился, - громко захихикав, мамочка погрозила мне пальцем. А я усадил её на диван и мы вновь слились в горячем поцелуе. Я уже вовсю мял и гладил её грудь, а она явно была в удовольствии. Какая она классная! Ох и евгений Иванович, какой ты развратник!
- Ну хватит, милый Женчик, а то мы так далёко зайдём... Но ты так повзрослел, взгляд такого взрослого мужчины... И так меня поласкал ... Да ещё я выпила крепко... Ещё немного и я бы не устояла, мой милый, - это что, она мне намекает...
Мамуля, чуть пошатываясь, пошла на кухню. Вскоре вернулась Настя, отнесла сыр и колбасу на кухню, а меня затащила в свою комнату. Посадив меня на диван, она ловко опустилась на колени, сдвинув мои трусы. Я был сильно возбуждён и быстро кончил, а Настя всё проглотила. Оп-па, а неплохо она минет делает! Явно опыт нескольких "тренировок"!
- Женчик, сейчас папка приётд, мамуля нас на кухню позовёт, а ты с таким стояком... Но вот теперь всё нормально. Я тебя поблагодарила на твой подарок... А чего стояк такой? С мамулей зажимался? Развратник ты стал, милый Женчик! И меня так чудесно и сладко расцеловал. Не то, что мои слюнявые однокурсники. Поцелуют неумело и трясутся. как в лихорадке, - Настя тихо захихикала. А я вновь поцеловал её в губы.
Успокоенный насчет моей встречи, я торжественно выложил килограмма три московских конфет, вызвав буйный восторг Насти, достал блок лезвий «Жиллет» за десять рублей – папке. Ну и преподнес мамуле флакончик духов «Мадам Роша».
– Это тебе. С днем рождения!
– О-о! – восхитилась мама, принюхиваясь. – Настоящие французские! А мы тебя так ждали! Думали, что как раз успеешь…
– Да я б успел, но не бросать же всех моих на стройке, не по-людски как-то. Но всё сделали и расчёт получили.
– Ну да… Ну да…
Мама смочила палец в капельке парфюма и провела по шее.
– Шармант! – ухмыльнулась Настя.
– Что б вы понимали в роскоши, мадмуазель, – надменно сказала мама и тут же сменила тон: – Ты, наверное, голодный?
– Потерплю, – махнул я рукой. – Папу лучше дождусь.
– Ну, ладно, Женечка, отдыхай! – оживленная и радостная, мама растрепала мне волосы и удалилась на кухню.
– А у нас котлеты на ужин! – радостно доложила Настя.
– С толченкой! – донесся мамин голос.
– И с огурчиками! – продолжала искушать сестричка. – Малосольными!
– Хочешь, чтобы я слюной захлебнулся, да?
Ну вот и папка явился и вскоре у нас был праздничный ужин. Импозантный папан какой, вот мне его и нужно спасти. Причём обязательно! Ладно, будем работать! Мои тезисы уже готовы - со мной Евгений Иванович!
